АНДРЕЙ ОРЛОВ

"ЧЕЧЕНСКИЕ СНЫ"

Памяти всех, не вернувшихся с ВОЙНЫ…
Посвящается…

"Мы сегодня в аду… Уготован ли рай нашим душам?
Словно в страшном бреду лихорадит великую Русь.
Но вопрос не стоит, нужен Родине я, иль не нужен?
Я к российским знаменам сухими губами прижмусь.
Я тебе присягнул, мне не надо искать оправданья
На упреки лжецов, на наветы публичных кликуш.
Только русское солнце согреет меня на прощанье.
И река утолит своей кровью сердечную сушь.
Все мы здесь на постое, но не каждому выпадет счастье
Самой главной ценой заплатить за твои небеса.
Я люблю тебя всю, и в твоей красоте, и в ненастье
И хочу, чтобы ты мне ладонью закрыла глаза.
Я взошел на Голгофу, я распят на кресте твоей волей,
Но судьбу не кляну и другого креста не хочу.
Я прошу об одном, ты в своей православной юдоли
Помяни мою душу и зажги восковую свечу…"

Марианна Захарова.

		СОН ПЕРВЫЙ: 131-я МАЙКОПСКАЯ БРИГАДА

Там, за далекой усталой рекой
Там, где покой только снится
Плачет земля о забытых судьбой
И укрывает их лица…

В. Пустовитов,
РСВА "Контингент"

Они были первыми… Первым - всегда труднее… 

Нет! Враньё… Первым - труднее всех…

Чеченская война "официально" началась 11 декабря 1994 года силами, равными в общей сложности примерно шести общевойсковым полкам. Их поддерживали два полка авиации. Плюс подразделения ФСК и спецназа. И ещё пограничные части, стоящие по периметру региона. На 1 января 1995 года общая численность личного состава всех силовых структур, задействованных в операции, достигла уже, примерно, 5-и дивизий. Нужно было взять Грозный, как обещал министр обороны Грачёв. В новогоднюю ночь…

Когда командир Краснодарского корпуса генерал Константин Пуликовский вышел к Грозному, разведка доложила о странной ситуации - противник не наблюдается. Осторожный комкор долго стоял в размышлении, не решаясь входить в город. Как чувствовал…

Доложил о ситуации в штаб Объединенной группировки в Моздок, где, как выяснилось позже, уже полным ходом шло праздничное виночерпие. Оттуда решили скомандовать вслепую и распорядились:

- При напролом! Используй момент!..

Пуликовский попёр… На войне приказы не обсуждаются… В авангарде шла 131-я Майкопская бригада его корпуса… Они первыми увидели огромный плакат, вывешенный чеченцами: "Дорога в ад. Добро пожаловать!"…

Глухая темень вокруг, ни огонька… Огромная военная колонна медленно втягивается в узкую горловину улицы, ведущей, практически, неизвестно куда, в чужом, незнакомом городе…

Они шли вслепую. Карты, которые им дали, были скверной копией какого-то плана - не разобрать ни названий улиц, ни общегородского построения кварталов…

На бронетехнике они шли в мышеловку, где не было ни манёвра, ни скорости… А десантные машины спасают лишь от пуль да мелких осколков. Гранатомет их прошибает запросто… И всё равно они - шли…

…Наутро, когда десантники, уже в пешем строю прочесывая местность, ворвались в район вокзала, от которого осталось лишь название, и заняли окружающие дома, они увидели, что стало с 131-й Майкопской...

Около сотни боевых машин стояли, как на параде, выстроившись в одну колонну. В некоторых даже еще горел свет, работали моторы. Вокруг лежали убитые ребята, совсем юные… Запах крови и гари, зловещий треск огня и едкий дым, застилающий всё вокруг, словно он хотел, чтобы никто не видел этого ада… Ада, устроенного людьми на земле… "Добро пожаловать!"…

Спасать было некого…

Из боевой машины пехоты торчали обгоревшие до костей солдатские руки… А по радио доносились звуки московского веселья. Шла традиционная новогодняя передача, рекой лилось шампанское. Звучали поздравления: "С Новым годом!, с новым счастьем!"… И пахло смертью, потому что она была - повсюду…

Потом, позже, наши разведчики поймают дудаевского шпиона и тот на допросе признается, что в ночь с 31-го на 1-е Дудаев и Масхадов приказали своим войскам, чтобы ни одна машина, ни одна, не передвигалась по городу. Ибо каждая движущаяся цель, даже с выключенными фарами, будет уничтожаться. Приказ был безукоризненно выполнен. Чеченцы в упор расстреливали наши танки, бронетранспортёры, БМП и грузовые "Уралы", которые плотным строем ринулись в город, обозначая себя иногда не только габаритными огнями, но и фарами… Они уничтожали всё, что двигалось…

5 января на военный аэродром Чкаловский приземлился военно-транспортный медицинский самолёт "Скальпель" с 326 трупами наших солдат на борту. Они были свалены в кучу, как мешки с картошкой. "Удобными" считались те, к рукам или ногам которых врачи могли прикрепить бирку. Многим покойникам бирку прикреплять было не к чему - не было ни рук, ни ног. У них был номер, написанный зелёнкой там, где можно было его написать…

Они были первыми… Первым - всегда труднее… 

Нет! Враньё… Первым - труднее всех…

		СОН ВТОРОЙ: АРМАВИРСКИЙ СПЕЦНАЗ

"…Я дула на веки, пока не остыли
И плакали ивы, и ставили метки…"

Zемфира.

Предательство… Худшее из зол…
Предательство… Раскаленное железо на кровоточащую рану нашей памяти…
Предательство… На войне оно оплачивается жизнями тех, кого мы любим, ждём и… не дождёмся…

10 сентября 1999 года. Дагестан, граница с Чечнёй, Новолакский район. Высота 715.3, более известная среди местных жителей под названием "телевышка", из-за того, что на ней установлен огромный ретранслятор. 

Захватить эту высоту тогда для нас было крайне важно! Ведь на войне в горах есть один простой принцип: "тот, кто выше - тот сильнее". Операцию планировали давно и вот теперь настало время действий…

Задачу по захвату высоты 715.3 поставили армавирскому отряду специального назначения внутренних войск МВД России. И ребята блестяще справились с ней!

Они прошли ночью прямо под носом у боевиков, прошли незамеченными и никем не видимые, словно призраки, прокрались как тать... И заняли высоту. Стали готовить оборону, чтобы продержаться до прихода подкрепления, до прихода своих…

Когда настало утро боевики были в шоке. Как же так? Отряд внутренних войск МВД прямо над ними, да еще в их же тылу? Невозможно! Решили выбить наших оттуда сразу же, не дав возможности закрепиться основательно. Сунулись…

Недолгий бой… Атака была мастерски отбита и чечены позорно скатились вниз, со всех сторон судорожно подтягивая подкрепление. Их было около 500 человек. Наших же спецназовцев всего 80...

Они продолжали укрепляться на высоте, неистово вгрызаясь в каменистую дагестанскую землю…

И вот тут началось странное. Сначала штаб объединенного командования федеральными войсками по рации приказал срочно отступать. Как? Так же, как и вошли. Но ведь даже в сержантских школах разведчиков учат, что нельзя возвращаться с тыла врага тем же путем, что и вошел. Очень велика вероятность нарваться на засаду. Но, видно, наши полководцы сержантских школ не заканчивали. А потом боевики, видимо, сканируя радиоэфир, обнаружили частоту отряда, вышли на нее и, прикрываясь выдуманными, неизвестными никому позывными, запросили у отряда его координаты. Отряд молчал. И тогда неизвестные запросили координаты отряда у штаба. И штаб им ответил…

Зачем боевикам понадобились координаты отряда, можно только предполагать. И очень скоро в небе появился штурмовик СУ-25 российских ВВС и дал залп по позициям российского же отряда. 

Тщетно командир запрашивал у штаба "вертушки", чтобы эвакуировать отряд с высоты, которая вдруг стала не нужна. Штаб приказал выставить сигнальные дымы и ждать. И дождались. Прилетевшие боевые вертолеты вдруг начали утюжить ракетами позиции спецназовцев. От первого же залпа погибли семь человек. На зеленые ракеты и вопль в радиоэфире: "Что вы делаете?! Своих мочите!!!" - их попросили уточнить координаты. Они уточнили, и "вертушка", теперь уже на бреющем полете, стала расстреливать их из пушек и пулеметов. Вот только по вертолету ответный огонь никто не вел. Спецназ в своих не стреляет...

Их просто вышибли с высоты. И остатки отряда были вынуждены скатиться вниз, в "зеленку". Под деревьями они рассчитывали укрыться, но... Там их уже ждали. Кинжальный огонь с двух сторон велся практически в упор. Спецназовцы бились и сражались, наверное, понимая, что это их последний бой. Боевики были везде. Отряд рассеяли и уничтожили... Может, впервые в своей истории спецназ не смог унести с поля боя убитых и раненых. Собрав остатки отряда, командир Юрий Яшин пошел на прорыв…

К своим их пробилось только четверо...

Позже, поодиночке или мелкими группами, из окружения вышло еще несколько бойцов. Всего из 80 человек, по разным данным, 37 были убиты, 19 - ранены, остальные пропали без вести. 

А на той высоте 715.3 позже были обнаружены обезображенные трупы наших солдат. Скорее всего, так добивали раненых. Ведь спецназовцев чечены в плен не берут... 

Предательство… Худшее из зол…
Предательство… Раскаленное железо на кровоточащую рану нашей памяти…
Предательство… На войне оно оплачивается жизнями тех, кого мы любим, ждём и… не дождёмся…

		СОН ТРЕТИЙ: РЯДОВОЙ АНТОН ДОРОНИН

"Ангел-Хранитель, идём со мной!
Ты - впереди, а я - за тобой…"

Заклинание.

Письма с ВОЙНЫ… Какие они? Что стоит за этими строчками, которые перечитываешь снова и снова?
Голоса тех, кого мы любили и любим… Их души… Наших сыновей, мужей, друзей… Ушедших туда, откуда никто не возвращается и забравших с собой в дальнюю дорогу часть нас самих… Навсегда…

Маме: "Ты прости меня, мама, что я причиняю тебе столько беспокойства. Жалею, что не смогу провести Новый год в тепле, в кругу семьи, с любимой девушкой. Только здесь я понял значение семьи, её важность. Как хорошо сознавать, что есть место, где тебя ждут, любят, и что тебе всегда открыта дверь…"

Брату Олегу: "Да, братуха, новость сезона - я еду на войну. Сейчас отряд находится в часе езды от Грозного. В декабре намечается штурм… Так что, братан, я ещё повоюю за вас. Обидно только, что 21 век придется встречать в окопе…"

Маме: "Если их сейчас не остановить, то они полезут на вас. Потому мы и здесь… Здесь идет война, но когда утром выходишь из палатки, видно горы. В лучах восходящего солнца они приобретают розовый цвет и в сочетании с голубым небом это даже совсем ничего… Как мне надоела эта война! Я хочу спокойно ложиться в чистую кровать, не бояться, что тебя ночью поднимут по тревоге и опять придется мёрзнуть на броне. Но всё это ерунда. Главное, что есть у меня вы…"

Брату Олегу: "Да, брат, здесь приходится стрелять… Теперь насчет твоих друзей: если они настоящие мусульмане, то они не воюют. Ваххабиты и наёмники - вот кто режет нам глотки…"

Любимой девушке Лене: "Знаешь, что я хочу? Я хочу купить маленький домик - комнат из двух-трёх - для нас в Анапе. Он будет староват, но с печкой…"

Сестре Анюте (последнее): "Пишет тебе твой братик Тоха из не очень доброжелательной страны Чечни. Сегодня у меня день рождения. Отгадай, как я его встречал? В очень романтической обстановке - сидя на БТРе, который несётся в сторону Самашек по грязи, ветер в лицо, в руках автомат, за спиной выстрелы к РПГ, а сам РПГ лежит рядом, и хрен его знает, что нас ждёт за поворотом… Времени болеть нет. Выезд за выездом. За два дня я потерял пятерых друзей. С одним из них я уезжал из Краснодара, приехал в отряд, служил в одном взводе, принимал присягу… А началось всё с того, что мы поехали в Алхан-Калу, зачищать её от боевиков. Брали её двое суток, а потом всё-таки вошли в неё и дошли до больницы - вид, как в фильме "Чистилище": везде кровь (лужи), бинты, трупы, куски тел, а в подвале раненые боевики…
Потом зачистили пару сёл без боёв… Самое страшное, это видеть, как рядом падают и корчатся люди, истекая кровью… Вот так и живём, каждый час ощущая, что кто-то смотрит на тебя в прицел. Но мы еще посидим вместе и обмоем мой орден Мужества… Говорят, люди меняются. Я никогда не думал, что смогу спокойно есть конфеты при виде убитого человека. Правда, это был боевик… Он смотрел на меня, а я на него… Только когда возвращаешься на базу, понимаешь, что мог не вернуться, и тогда начинают трястись руки и становится очень страшно. Но война как наркотик - она и пугает, и притягивает, и хочется ещё и ещё. Когда ты воюешь - ты смеёшься, бегаешь, а приезжая на базу, прячешься в угол закуриваешь и плачешь…
Вы там выпейте за меня и за пацанов, которые уже никогда не выпьют. Желаю вам всем счастья (это самое главное) и чтобы наши дети не видели и не слышали того, что я видел и слышал, и чтобы на крик "Аллах акбар!" они не посылали очередь трассеров из автомата… Это письмо я пишу уже вторые сутки - уже побывал в Грозном. На площади Минутка от шести девятиэтажек осталось шесть куч ненужного кирпича и разломанных плит… Леночке скажи, что я её очень люблю! До скорой встречи, сестричка! 
Твой брат Тоха".

Пятого марта 2000 года Елене Робертовне Дорониной приснился странный сон. Заходит она в ванную комнату, а там сын её, Антон, и вся спина у него в ранах. Он поворачивает голову и говорит: "Мама, я тебе потом расскажу, что со мной случилось…"

Десятого марта Елене Робертовне сообщили о гибели в Чечне её сына. Рядовой Доронин, боец отряда спецназа "Росич", погиб в боях за селение Комсомольское 6 марта 2000 года… Ему было всего 19 лет…

Письма с ВОЙНЫ… Какие они? Что стоит за этими строчками, которые перечитываешь снова и снова?
Голоса тех, кого мы любили и любим… Их души… Наших сыновей, мужей, друзей… Ушедших туда, откуда никто не возвращается и забравших с собой в дальнюю дорогу часть нас самих… Навсегда…

		СОН ЧЕТВЁРТЫЙ: СЕСТРЁНКА ИЗ САНБАТА

"Снова как в далеком 41-ом
Девочки идут в военкомат
Просятся туда, где потруднее
Адрес точный - ДРА, санбат…"

"Голубые Береты".

Женщина на ВОЙНЕ… Что это? Как такое может быть? То, что воюют мужчины - это как-то ещё можно понять. Но женщины… И, тем не менее, так было… Потому что война не разбирает - кто есть кто. Она одинаково жестока ко всем. Но мы - нет. Задача одних - воевать. А других - нести милосердие… Даже на войне… Там - особенно!.. Еще в детстве меня поразил фильм "…А зори здесь тихие", который я до сих пор не могу смотреть спокойно. Женщина на ВОЙНЕ…

На летном поле в Беслане светловолосая молодая женщина в камуфляже и краповом берете... Десятки крепких парней, для которых служба в спецназе является не просто строкой в биографии, а смыслом всей жизни, огромным трудолюбием и долготерпением завоевывают почетное право носить "крап". А тут женщина? Хрупкая, больше похожая на девчонку… "Откуда, сестренка?.. Расскажи…"

- Из Самашек. Фельдшер группы…В спецназ я попала пять лет назад. До этого два года работала медицинской сестрой в окружном госпитале. Уже в то время большинство ребят нашей дивизии несли службу далеко от дома, в Нагорном Карабахе. Тогда наша группа только формировалась. Командовал ею майор Мисюков. Готовясь к операции по "зачистке" горного села, он попросил начальника госпиталя закрепить за группой медбрата. Выбор пал на меня. Пришла, докладываю о своем прибытии. А мальчики смотрят на меня и усмехаются. Нашли кого послать! Маленькая, худенькая. "Дюймовочка", - хмыкнул кто-то. Но командир так посмотрел на шутника, что улыбка враз с его лица исчезла. 

- Твоя задача, девочка, быть рядом и без моей команды никуда не отлучаться, - сказал он. 

Почти двое суток по горам лазили. Страху натерпелась - словами не передать. Когда на базу вернулись, решила: больше из госпиталя никуда. Тем более что помощь моя и не потребовалась. Все вернулись живыми и невредимыми. Только несколько ребят ноги натерли. Но когда группа снова поехала на операцию, молча заняла свое место в БТРе... 

Из Карабаха вернулись, я с рапортом к начальнику госпиталя: прошу перевести фельдшером в группу специального назначения. Он прочитал его и отправил меня восвояси - занимайся своим делом, милочка. Да только плохо знал он мой характер. Если уж чего задумала, умру, но добьюсь своего. Я к командиру полка. Им тогда полковник Корсик Михаил Георгиевич командовал. Так, мол, и так, хочу фельдшером в группу спецназа. Образование позволяет, должность освоила. В Карабахе почти на все операции со "спецами" ездила. Замолвите перед начальством словечко. Уговорила старого полковника. В октябре 93-го пришла в "Тайфун". Это название придумал командир группы, а "краповики" на своем совете единогласно поддержали его. К тому времени ребята научились многому. Как будто чувствовали, что после Карабаха передышка будет недолгой, поэтому выкладывались на штурмовой полосе до полного изнеможения. 

- Наша группа несла службу в Малгобеке, - вспоминает Галина. - Небольшой ингушский город быстро заполнили беженцы из Северной Осетии. Когда-то тихий и спокойный, он осенью 93-го напоминал растревоженный улей. Редкая ночь проходила спокойно. Разбои, грабежи на дорогах, частые перестрелки... Ребята уезжали на операции, а я сидела в своем вагончике и молила Бога, чтобы по возвращении моя помощь им не понадобилась. Уже тогда я понимала, что времена, когда я лечила людей от гриппа и простуды, ангины и мозольных болячек, безвозвратно уходят в прошлое. И очень скоро мои братишки будут нуждаться совсем в другой помощи. ...Первые потери наш полк понес под Самашками, через две недели после того, как дивизия вошла в Чечню. Нашей группе повезло, она не была в колонне, которая попала под обстрел, поэтому на базу вернулись все. Погибшего солдата и раненых отправили во Владикавказ.

 Тогда я еще не знала, что через несколько дней и меня повезут по этому маршруту с тяжелой контузией. А произошло это вот при каких обстоятельствах. 

В Самашках еще хозяйничали боевики, их только в феврале из села выбили.

Ночью боевики обстреляли нашу заставу. Двоих ребят зацепило. В то роковое для меня холодное январское утро мы поехали за ними на двух "Уралах". 

Я сидела в кабине второй машины и видела, как наехала на мину первая. Пока соображала, что делать, еще одна мина рванула под колесами нашего "Урала". Выскочила - и сразу к водителям. Как вы там, мальчики? А они в ответ; "Сестренка, ты сама в крови, Бинтуй себя, мы потерпим". Вот глупые, я же медик. Вколола им обезболивающее и чувствую, как у самой земля из-под ног уходит. По голове будто молотом ударили, и перед глазами искры замелькали. Наложить повязки успела, а на остальное сил не хватило. Отлежалась немного, оттащила ребят в сторону. Вскоре наши подъехали. Мальчики стали готовить меня к отправке в госпиталь, а я им говорю: "Как же вы без меня жить будете? Как без фельдшера на операции поедете?" А они успокаивают: "Нового медбрата пришлют". 

- Ну уж нет, думаю, ничего у вас не выйдет. Кости целы, Отлежусь, оклемаюсь. Только научилась автоматом владеть. А они - в госпиталь. Но командир настоял на отправке... 

Лечилась в своем родном окружном госпитале. Мама, как узнала о моей контузии, слезами изошла. И я тоже. Соскучилась по ней и дочке, Пришлось Наташке успокаивать нас обеих. Ей хоть всего тринадцать, но не по годам серьезная девочка. 

Через месяц из госпиталя выписалась. Чего зря лежать, когда мест для раненых не хватает. От прибывающих из Чечни узнавала последние новости. Самашки взяли, идут бои за Бамут. 

Как-то встретила знакомую повариху Наташу. Она только что вернулась оттуда. Спросила ее; "Как там мои?" - "Как и все, воюют", - услышала в ответ. 

Стала проситься обратно. Просьбу хоть и не сразу, но удовлетворили. В конце апреля прибыла на ВПД полка. Ребята встретили приветливо, но по их грустным лицам поняла: что-то случилось. Предчувствие не обмануло. На Лысой горе под Бамутом погибли Миша Немыткин, Андрей Зозуля, Олежка Терешкин и еще несколько отважных ребят из отряда "Росич". Старшие братишки, пособившие "тайфуновцам" еще задолго до чеченской войны самоутвердиться, занять достойное место в спецназовском братстве. 

Досталось и нашим мальчикам. Многие из них залечивали полученные раны в госпиталях и лазаретах. А те, кто остались в строю, молча тянули фронтовую лямку. За себя и выбывших из строя братишек. Я ездила с ними на операции, оказывала помощь раненым, сама отвозила их в госпиталь, потом возвращалась. 

В мае мне вручили орден Мужества и краповый берет одновременно. Утром, на построении полка в Самашках. От неожиданности растерялась. За что такая честь? 

А ребята поздравляют и говорят: "Носи награды со спокойной совестью, сестричка. Ты их заслужила!" После этих слов, как ни сдерживалась, слезы сами ручьем потекли... Вот так…

Война не разбирает - кто есть кто. Она одинаково жестока ко всем. Но мы - нет. Задача одних - воевать. А других - нести милосердие… Даже на войне… Там - особенно!..

		СОН ПЯТЫЙ: ВОСПОМИНАНИЯ  ШТАБНОГО ГЕНЕРАЛА

"Я оглянулся вокруг - СМЕРТЬ…
Я испытал на себе - СРАМ…
И если спросишь меня - …ЗАЧЕМ?!…
Отвечу просто - ПОПРОБУЙ САМ…"

Андрей Орлов.

Где-то идёт война… Но не здесь, не рядом с нами. Потому - кажется, что её словно бы и нет. НО ОНА ЕСТЬ!.. И когда вдруг сталкиваешься с ней лицом к лицу, ты испытываешь шок. Потому что никак не ожидал увидеть то, что увидел… И ещё понимаешь, что тебе теперь этого уже никогда не забыть… Сколько бы ты ни старался…

Из Грозного возвратилась очередная группа офицеров-генштабистов. Как обычно, после каждой командировки "туда" - многочасовые рассказы. Что, да как… А тут - словно их мешком по голове ударили. Немногословные, с потухшими глазами… О чём же думает полковник-генштабист, который впервые услышал, как цокают по броне БТРа шустрые чеченские пули? Что думает он о чеченской войне после того, как видел сотни наших ребят, покойно лежащими на стеллажах моргов в Моздоке, Владикавказе, Ростове? Рассказывай, полковник…

- Я летел на военном вертолёте из Грозного в Моздок. Салон был набит ранеными офицерами и солдатами. На полу - носилки с убитым. Когда вертолёт сделал резкий вираж над каким-то селением, носилки накренились и рука убитого вывалилась из-под грязного, окровавленного бушлата и упала мне на краги… Я увидел небольшую, совсем мальчишескую кисть с жутко закопчёнными пальцами, застывшими в хватательном положении. Девушка-санитар наклонилась над убитым, приподняла его бушлат и пристроила руку покойника на прежнее место. Я видел грязно-восковое лицо паренька лет восемнадцати, на подбородке которого пробивался едва заметный пушок. Даже мёртвым он был красив. Наверное, поэтому санитарка зло сказала:

- Етит твою мать, какие женихи гибнут!.. Я бы всех наших дураков, которые эту бойню затеяли, за яйца бы к вертолету подвесила и по небу катала между Грозным и Москвой!..

…В Моздоке, на краю лётного поля, сидел на ящиках с патронами лейтенант-спецназовец. А вокруг него плотно стояла группа подчинённых солдат. В руках солдат были сухари, которые они дружно и жадно грызли. В руках лейтенанта была гитара. Он пел песню про войну в Чечне. Простые слова о том, что шипит на костре в окопе сырое бревно, что нельзя на видном месте разжигать огня, что кругом чеченские снайпера… Несколько слов я запомнил:

Сегодня я убил чечена
А завтра он убьёт меня…

…Там наши проклинают всех, кто ЭТО затеял. Короче, не война, а что-то похожее на заказное убийство!.. Невозможно победить армию, состоящую из нации. Для этого нужно уничтожить всех!..

…Ползая по чавкающей и липкой, словно клей, чеченской грязи, я часто видел, как тамошние пацаны-сопляки показывали вслед российским солдатам худенькие кулачки. Такие же кулачки я видел когда-то в Афгане…

…Единственный сын полковника пропал без вести на чеченской войне. Жена полковника после этого заболела умопомешательством. Однажды с кухонного стола упал нож. Обрадованная жена сказала полковнику:

- Если падает нож, значит, в дом торопится мужчина. Может, это Володя спешит домой?..

Володя пропал без вести 1 января 1995 года в районе грозненского желдорвокзала. Полковник втихаря продолжает сбрасывать нож со стола. Мать продолжает верить, что сын ещё придет с войны. Полковник продолжает верить, что жену ещё вылечат…

Где-то идёт война… Но не здесь, не рядом с нами. Потому - кажется, что её словно бы и нет. НО ОНА ЕСТЬ!.. И когда вдруг сталкиваешься с ней лицом к лицу, ты испытываешь шок. Потому что никак не ожидал увидеть то, что увидел… И ещё понимаешь, что тебе теперь этого уже никогда не забыть… Сколько бы ты ни старался…

		СОН ШЕСТОЙ: КРЕСТ ЕВГЕНИЯ РОДИОНОВА

"Я за пазухой не жил, не пил с Господом чая,
Я ни в тыл не просился, ни судьбе под подол,
Но мне женщины молча намекали, встречая:
Если б ты там навеки остался,
может мой бы обратно пришел…"

Владимир Высоцкий.

Жертвенность русского человека, русского воина… Героизм, ценой собственной жизни… Сколько их было, таких солдат? Всех не упомнишь… И всё таки - мы должны… Иначе - мы не имеем права называться людьми. Ведь погибали они - за нас… За всех разом и за каждого в отдельности…

Из рассказа матери: "…Родился Женя в половине первого ночи 23 мая 1977 года. Рос он крепким, очень тихим ребенком. Пожалуй, единственное, что было в его характере еще с совсем маленького возраста - это его наблюдательность. Он всегда обращал внимание на то, что другие и не заметили бы. В год с лишним он еще не ходил, и мы забеспокоились, решили его окрестить. Через месяц после этого Женя пошел, пошел твердо, уверенно, не спеша… С семи лет он утром вставал сам, умывался, одевался, завтракал или не завтракал, уходил в школу. Все это было без меня. Я с шести часов утра была на работе, так что Женя рос самостоятельным, ответственным. Мне всегда казалось, что в доме у меня если не мужчина, то во всяком случае не ребенок, а взрослый человек. Лет в одиннадцать или двенадцать он вернулся с летних каникул с крестиком на шее. Я удивилась, спросила: "Женя, что это ?". Он сказал: "Это крестик. Я ходил с бабушкой в церковь перед школой, так что причастился, исповедался и мне это дали". "Женя, сними. Над тобой будут смеяться". 

Он промолчал, ничего не сказал, но крестик не снял. Потом увидела, что цепочку он заменил на веревочку. Начала опять к нему приставать: "Ты что, в какое время ты живешь ? Ты у кого-нибудь из своих друзей видел такое ? И коль тебе уж так хочется носить этот крестик, если тебе действительно это так нужно, то почему не цепочка, почему эта грубая веревка ?". Он ответил просто, но достаточно твердо: "Мне так удобно, и носить я буду так"…

…Вот сейчас, вспоминая все это, я не могу сказать, что Женя был каким-то необычным, чем-то сильно отличался от сверстников. Крестик носил ? Да. В храм ездил иногда ? Да. Но так же, как и все ребята, любил музыку. Не так часто, но общался с большой компанией ребят, очень хороших ребят, занимался спортом, делал это с удовольствием. Перед армией уже несколько раз видела его с сигаретой, хотя при мне он никогда не курил, даже будучи уже в армии. Сказать, что он был совсем открытым ? Нет, было в нем что-то такое, чего до конца никогда я не понимала. Женя любил стихи, иногда писал их к моему дню рождения, что-то с малых лет мне сочинял. Это были детские, не совсем складные, но всегда очень ласковые и добрые стихи…"

25 июня 1995 года Женю призвали в армию. Идти не хотелось, но долг - это для Жени все. И он, и ребята из его компании - все прекрасно понимали, что есть вещи, которые хочешь ты этого или нет, а делать надо. Ни о каком увиливании от армии никогда вопрос не стоял... Служить рядовой Евгений Родионов попал в пограничные войска, чем очень гордился. В каждом письме, в каждом телефонном звонке всегда подчеркивал, что он - пограничник. Мама, Любовь Васильевна, взяв в сентябре отпуск, поехала к сыну. Командир части встретил ее неприветливо: "Ну вот, еще одна мамаша приехала с требованием, чтобы ее сына не посылали в горячую точку". На что Любовь Васильевна ответила:

- Я еще не говорила с сыном, но в любом случае будет так, как решит он сам. Потому что с малых лет Женя был единственным мужчиной в нашем доме, и если он примет решение, я буду его уважать, каким бы оно ни было...

13 января 1996 года Евгений Родионов улетел в командировку в Ингушетию. Место назначения - 479-й погранотряд особого назначения, третья мотоманевренная группа. В части к гранатометчику Родионову не было абсолютно никаких претензий, он все выполнял добросовестно. Из Жени получился хороший солдат.

Ровно месяц прослужил Женя на заставе, и 13 февраля 1996 года он попал в плен. Застава стояла на единственной в горах Дороге жизни, которая позволяла боевикам провозить по ней оружие, боеприпасы, пленных. Контрольно-регистрационный пункт, где несли в ту злополучную ночь службу Евгений Родионов, Александр Железнов, Андрей Трусов и Игорь Яковлев, - это всего-навсего будка без света, без связи, без какого-либо инженерного оборудования. Около трех часов ночи к КРП подъехала машина "скорой помощи". В обыкновенном на вид "рафике" скрывались более десятка вооруженных до зубов бородачей в камуфляже. В считанные секунды все было кончено. Прибывшая через час смена обнаружила только алые пятна крови на снегу...

Для четырех пограничников начались три с половиной месяца плена. Три с половиной месяца постоянных унижений, издевательств, побоев. На Евгении, единственном из пленников, был нательный крест. Это вызвало особую ярость у боевиков. Каждый день ему говорили: "Ты можешь жить. Для этого тебе надо снять крестик, принять нашу веру, стать нашим братом. И все эти кошмары сразу кончатся". В неполные девятнадцать лет, когда рядом нет мамы, нет офицеров, нет наставников, Жене предстоит сделать свой выбор. Он прекрасно понимает, что значит стать "братом" чеченского боевика. Это значит взять оружие в руки и воевать против своих, против таких же мальчишек, как он сам. За окончательный и бесповоротный отказ снять с себя крест он был подвергнут мучительной казни. 23 мая 1996 года, в день своего рождения, Евгений Родионов был обезглавлен...

Невозможно представить. что пережила мать за те десять месяцев, когда она искала своего сына. Она начала искать Женю, когда он был еще жив, а нашла его уже мертвым.

Матери Евгения Родионова пришлось пройти все муки, все круги ада, какие только есть на земле. Видно, Господь водил ее по тем дорогам, где мин разбросано больше, чем камней. Видно, Господь защитил ее от бомбежек, не дал ей погибнуть, посчитав, что ее долг, долг матери - найти сына, похоронить его в родной земле. Похоронить так, как хоронили наши деды и прадеды, по христианскому обычаю, с отпеванием, с преданием земле.

Заплатив чеченским командирам огромные деньги, вырученные от заклада собственного дома, Любовь Васильевна нашла могилу сына и троих плененных вместе с ним пограничников. 23 октября 1996 года тела всех четверых были эксгумированы. А еще через неделю за особую плату матери вернули голову Евгения. Любовь Васильевна вывезла из Чечни тела всех ребят, кто погиб с ее сыном. Не могла она по-другому… Просто не могла…

Жертвенность русского человека, русского воина… Героизм, ценой собственной жизни… Сколько их было, таких солдат? Всех не упомнишь… И всё таки - мы должны… Иначе - мы не имеем права называться людьми. Ведь погибали они - за нас… За всех разом и за каждого в отдельности…

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...

При написании цикла мною были использованы следующие статьи и материалы:

1. Виктор Баранец, "Потерянная Армия", коллекция "Совершенно секретно", Москва, 1998.

2. Сергей Горбачев, "Страшная гибель армавирского спецназа", "Аргументы и факты", № 41 (359) 08.10.1999г.

3. Сергей Колесников, журнал "Братишка", № 10 (34) октябрь, 2000г.

4. Николай Камшекин, "Сестрёнка из "тайфуна", сервер "Моя война",

5. Виктор Баранец, "Потерянная Армия", коллекция "Совершенно секретно", Москва, 1998.

6. Андрей Макаров, журнал "Братишка", № 11 (35) ноябрь, 2000г.

 2001 © Андрей Орлов.

Все права защищены.
Перепечатка и публикация разрешается только с согласия Автора.

Текст впервые опубликован на сайте COMUFLAGE@КОМУФЛЯЖ,
и выложен здесь с согласия автора.

ГОСТЕВАЯ КНИГА  И ФОРУМ САЙТА "COMUFLAGE @ КОМУФЛЯЖ"