Получил я тут повестку,

Голову зажал в руке:

Я в военную поездку

отправляюсь налегке.

Ты солдат и я солдат,

оба мы военные!

Были мы лишь год назад

парни охуенные!

Не бухали, не долбились –

были мы хорошие.

А вчера чуток забылись –

нам наряд въебошили.

К нам приехал генерал –

старшина повесится!

Генерал с часок орал,

нас ебли два месяца!

Наши рожи все красны

от весны и до весны!

Взвод у нас отдельный:

трахально-бордельный!

Ох, товарищи, не твёрдый

в нашей армии устав.

Засадил нам даже взводный,

от эрекции устав.

Невозможно языком

хуй лишить невинности!

Не отменится закон

воинской повинности!

Ты солдат и я солдат,

оба мы военные!

Для кого хуи висят

наши здоровенные?

Если в Думе охуели,

то кому служить бойцу?

Без шинели – на панели,

а в шинели – на плацу.

С этой дурой, что ли, лечь?

Или пухнуть с голоду? –

Где уж тут уж уберечь

честь солдату смолоду!

Ты солдат, а я ефрейтор,

мы вояки лютые.

Ты по Канту, я по Фрейду –

оба ебанутые.

Нас таких в полку немного

кандидатов в мастера!

Мы в строю идём не в ногу,

а на блядки – на ура.

Мы гуляли в самоволке –

хоть бы кошку отъебли!

Зарыдали – аж на Волге

отозвались корабли!

Ну-ка скинь, братишка, китель:

что-то скучно очень.

Припотел в штанах воитель,

выпускай – подрочим.

Затяну потуже китель,

хуй приклею скотчем:

«Никого мы, хуй-воитель,

ни хуя не хочем!»

Подружился я с Серёгой.

Поеблись для фортеля.

Был он раньше недотрогой, –

армия испортила.

Мы – армейские связисты,

по блядям не шастаем.

Мы на еблю неказисты,

но зато ушастые.

Пьяных шестеро чертей

еле рулят в «Оппеле»:

то ли едут от блядей,

то ли знамя пропили!

Это армия таланты

обострила так мои.

Каждый день меня сержанты

опускали на хуи.

Мы гуляли в Кыргызстане,

охуели от тоски! –

Ни одной ебливой твари,

чтоб понюхала носки!

Я сидел на КПП,

изучал труды КП.

Командир поддатый влез,

показал мне хуй СС.

Мне и в армии неплохо,

есть и в армии хуи:

Тут уж вон один «литёха»

зазывает на чаи…

Ты солдат и я солдат,

оба мы военные!

Ебуны на весь отряд

необыкновенные!

Я мотаюся в окне,

от пизды тупея.

А из формы всей на мне

только портупея.

Мы дрочили в Нарьян-Маре

на излучине реки.

И теперь на той Печоре

не рыбачат рыбаки.

У меня рубашка-хаки,

но в душе я влюбчивый.

Кто покажется во мраке –

я такой уступчивый!..

С незапамятных времён

нам увеселение:

кого попадя ебём,

множим население!

Драли вдоль и поперёк

мы одну блядищу.

Подхватили трипперок

и букашек тыщу.

Мы военные во всём,

водку пьём по-русски.

И привычно хуй сосём

в качестве закуски.

Хуй торчи, губа ворчи:

эх, казённые харчи!

От казённого харча

кровь в хую не горяча!

Пили в карауле

мы «Кинзмараули».

Полегли – икая:

служба, бля, такая!

Пел я шкиперу на море,

песни колыбельные, –

В воду прыгали от горя

крысы корабельные.

Как поеду я на дембель.

Расцелую взводного.

Мы ж одну хлебали ебель

из котла походного.

Меня в армии ебли

все и многократно.

Не за харч, не за рубли,

Просто так… бесплатно.

Целый полк орёт в строю,

на плацу чечётка:

у одних – моча в хую,

у других – чесотка.

Ты послушай, друг Остап,

ты каковской расы?

Что же мы живём без баб,

словно пидарасы?

Не цветёт в садах инжир,

а в лугах – магнолии.

На хую бараний жир –

…это мы в Монголии.

Меня старый генерал

покрестил как чёрта.

А комчасти отодрал

у доски Почёта.

Меня в армии ебли

боевые патрули.

Ваша перестройка

Как родная койка!

Что-то нашего солдата

очень жалко мне, ребята!

Я при Брежневе служил:

Честью больше дорожил!

Дрочим мы в кулак не в меру,

до чего мы дожили!

Отцы наши – офицеры...

Чем вы нас размножили?

Скину я армейский китель,

шерсть на теле – тучей!

Расстреляю хуй-мучитель:

родину не мучай!

Мы рыдаем под «дубами»,

как в войну под немцами.

Нас ебут – как не ебали

узников в Освенциме.

Сто хуёв плывут в дыму

сонными младенцами.

Это – армия и мы

в бане с полотенцами.

Есть у нас сержантик ладный,

только целочку страхуй!

И в речах такой галантный:

всё про хуй, про хуй, про хуй!

У меня берет десантный,

полосатый тельник.

Кавалер я элегантный

и ебусь как мельник.

Мы не пьём и не ебёмся,

мы курсанты божии.

Мы когда в умат напьёмся –

на зверей похожие.

У меня военный китель!

Дама, хую не хотите ль?

Он красив и влюбчив,

чувственный – как Тютчев!

Ты воитель, я воитель,

на хуй эти кители!

Доставай говномеситель, –

совершим соитие!

Ты не пей, товарищ ротный,

с нами нехорошими!

И без водки, хуй моржовый,

заебал дебошами!

У меня рубашка-хаки

и берет малиновый…

Ради случая у бляхи

тюбик вазелиновый.

Это что там за стеной?

Ёбаные арии!..

Это кэп со старшиной

бухают в канцелярии!

Мы с товарищем сержантом

не тягались силою.

Он меня украсил бантом

за глаза красивые.

Нас сержантик Иванов

не дарует кличками.

Он из ротных ебунов

самый нежный с лычками.

По ночам во сне горячем

ходят к нам молодки.

В строй летим с хуём стоячим,

словно первогодки.

Я с солдатами сношалась

Кое-как и кое-где.

С офицерами – боялась:

Надавали б по пизде!

Мне сержантик тыкал в рот,

будто онанировал. –

Я вот так вот десять рот

раздисциплинировал.

На привале лягу с краю,

Распахну шинелку:

Сам себе я поломаю

молодую целку.

Подложил дружок «лимонку»

под меня в бараке, – 

Увидал я ту сторонку,

где ебутся раки.

Я ношу армейский китель

и гондон на случай.

Девки, в гости заходите

по одной и кучей.

Был я в летних лагерях –

вот так приключение!

Хуй усох на сухарях,

потерял значение!

Плёл я мичману Петрову

про херовину здорову.

Слышу – задница гудит:

Мне ль да кто не залудит!

Не хуёво мне на срочной,

я служу в каптёрке!

Пью, курю, ебусь – ну точно

как Василий Тёркин!

Надоело подчиняться

этим ёбаным «отцам»!

Мне ночами бабы снятся.

Я кончаю как пацан!

Мы ебёмся как на фронте,

мы в десанте дрочены!

Хуем в глаз – и вся «Ле Монти»,

Пять минут – и кончили!

Прикемарил я в тельняшке,

как в лесу колодина.

Обспускал трусы и ляжки:

мне приснилась родина.

Мы гуляли в самоволке,

видим – блядь сидит в наколке.

«Ну-ка, девушка, сосни!..»

…И сосала до восьми.

Расскажу я вам, ребята,

как ебут ракетчики! –

Паз попал в такую «шахту» –

утонул по плечики!

Мы гуляли в Бузулуке,

видим – хочет женщина.

Отъебли её, подлюки:

мы же, бля, военщина!

У меня программка есть

индивидуальная!

Ну-ка, милка, на хуй лезь,

нынче ты дневальная!

У меня сорочка-хаки

и на бок пилоточка.

И наколочка на сраке:

«Ваша хуеглоточка».

Ты садист, я мазохист:

мучай меня, мучай!

Ты – герой, а я – с дырой:

Уникальный случай!..

Мы примерные курсанты,

нам не до ребячества!

Изучаем жизнь по Канту,

ебанулись начисто!

Я намедни ввёл во грешность

старогодка Ганчева.

…До чего порою внешность

у «дедов» обманчива!

Покажи, танкист, резон –

скидавай комбинезон!

Выйми тряхомудие,

наводи орудие!

Как в солдаты б не попасти

стригунком стреноженным?

На хуй мне лежать в санчасти

с хуем отмороженным?

Я ебал и серп, и молот,

и звезду на каске!

В жопе холод, в пузе голод,

а в Уставе – сказки!

Шли солдаты, мимо – дева

титевьём култы-култы!

У солдат под это дело

аж с резьбы сошли болты!

Сорок лет я отслужил

и оружие сложил.

По утрам чешу в паху я

и живу теперь без хуя.

В рот ты служба не ебись,

не живу в казарме я!

У меня папан – штабист,

похуй ваша армия!

Я слежу за кораблями

прямо с мыса Дежнева.

И увешан пиздюлями,

словно китель Брежнева.

Баб я множество оттрахал,

к пиздам лет с семи тянусь!

Я по званью только прапор,

хуй – генералиссимус!

Были мы вчера курсанты

ёбаные в сраки,

а теперь мы лейтенанты,

грозные вояки!

При корме ветрило,

при тюрьме педрило,

пивовар при бочке,

а солдат при дрочке.